По стопам Господа - Страница 76

– "Ибо спасший жизнь свою, ее потеряет".

– Что?

Я примиряюще поднял ладони.

– Я не говорю, что мои «галлюцинации» спасут нам жизнь. Но если мне суждено быть выслеженным и убитым, я обязан хотя бы попытаться понять смысл того, что имеет, по-моему, какое-то большое значение.

– Вы всерьез убеждены, что ваши галлюцинации исполнены значения?

– Да.

– Чем вы аргументируете свое убеждение?

– Логически не объяснить. Просто знаю внутри себя, и все. Так птица знает, что надо лететь на юг.

Рейчел тяжело вздохнула – как мать, уставшая от препираний с непокладистым ребенком.

– "Не могу объяснить" – это не разговор взрослых людей.

Я закрыл глаза, подыскивая слова, чтобы выразить невыразимое.

– Я чувствую, что избран.

– Для чего?

Я пожал плечами.

– И кто вас избрал?

– Бог.

– Который? Наш?

Я усмехнулся:

– Наш, если вам по душе именно такая формулировка.

Рейчел печально вздохнула и уронила руки на колени. Было заметно, как она старается сохранить самообладание.

– Думаю, пора вам поделиться со мной содержанием ваших последних галлюцинаций. Вам по-прежнему снится, что вы Иисус?

– Да.

– Чем же новые галлюцинации отличаются от прежних? Почему вы упрямо скрывали их от меня?

Похоже, настал момент невозвратно перебраться из палаты неврастеников в обитую войлоком комнату для буйных. Я был доволен, что мы находились в пикапе и на шоссе, а не в кабинете Рейчел. Здесь у нее нет под рукой звонка, чтобы вызвать санитаров и надеть на меня смирительную рубашку.

– Дело в том, что я больше не считаю все это снами или галлюцинациями. По-моему, это мои воспоминания.

Рейчел огорченно фыркнула.

– Воспоминания?.. Вы меня пугаете, Дэвид. И что случается в этих… "воспоминаниях"?

– Я проживаю моменты жизни Иисуса. Его путешествие в Иерусалим, как он там проповедовал. Слышу голоса. Свой собственный и… голоса моих учеников. Поверьте, Рейчел: то, что я вижу в своем сознании, куда реальней, чем то, что я вижу вокруг себя в действительности. И события в моих воспоминаниях теперь развиваются быстро. Близится распятие на кресте.

Рейчел саркастически покачала головой.

– Если это воспоминания, которым две тысячи лет, то где, в каком дальнем углу памяти они у вас пылились? Отчего они всплыли?

– Понятия не имею.

– Именно эти сны толкают вас безотлагательно направиться в Израиль, да?

Слова Рейчел навели меня на мысль, что мое желание ехать в Иерусалим возникло не только что. То общее чувство непокоя, которое я испытывал в последние недели, было на самом деле медленным созреванием решения не откладывая ехать туда, где разворачиваются события снов.

– Да, я хочу в Святую землю. Немедленно!

– Вы боитесь, что умрете в реальной жизни, если не доберетесь до Иерусалима до прихода галлюцинации о распятии на кресте?

– Не исключено. Хотя главная причина все же другая. У меня ясное ощущение: не попаду туда в самое ближайшее время – навсегда утрачу шанс понять, что именно пытаются сказать мне мои сны.

Рейчел молча следила за проезжающими машинами, провожая их не просто глазами, а движением головы. И вдруг, словно ее осенило, она повернулась ко мне.

– А вы сознаете, что у нас на календаре?

– Нет. Что вы имеете в виду?

– До Пасхи меньше недели!

Я только растерянно моргал.

– Ну и что?

– Мы накануне смерти и воскресения Иисуса Христа! Таким образом, ваши галлюцинации как-то соотносятся с событиями реального мира.

– Вы думаете, что мои сны привязаны к датам?

– Похоже на то. Так или иначе, приближение Пасхи спровоцировало все это возбуждение, которое вы называете непокоем. Вы вроде тех людей, которые ждали конца света в последний день двадцатого века. Разве вам теперь не ясно? У вашего бреда есть определенная система!

Я покачал головой и улыбнулся:

– Вы не правы, называя это бредом. А вот относительно дат – наблюдение замечательное. Причем очень важное.

Рейчел смотрела на меня, как на злого шутника, сложный розыгрыш которого наконец разгадан.

– А как насчет встречи с президентом? – спросила она ядовито.

– Вернемся – встретимся. Несколько дней ничего не изменят. Особенно если как раз поездка в Израиль спасет нам жизнь.

Рейчел устало закрыла глаза и тихо промолвила:

– А Эндрю Филдингу вы рассказывали про ваши галлюцинации?

– Да. И довольно подробно.

– И что он?

– Просил меня и дальше с максимальным вниманием относиться к этим снам. Филдинг не раз повторял, что, пытаясь создать «Тринити», мы идем по стопам Господа. Если бы он знал, что прав почти буквально!

– Чудесно. Два сапога пара!

Рейчел положила руки на руль, словно хотела немедленно ехать. Но мотор заводить не стала. Не поворачиваясь в мою сторону, она с вызовом спросила:

– Ну так что, вы действительно решили галлюцинировать дальше уже в Израиле?

– Да, – сухо отозвался я.

– Несмотря на то, что ваши галлюцинации, как вы и сами соглашаетесь, могут быть результатом повреждения мозга?

– Когда я говорил о нарушениях работы мозга, я имел в виду не те проблемы, с какими вы имеете дело в своей врачебной работе. – Я вспомнил горящее энтузиазмом лицо Филдинга в момент, когда он развивал передо мной только что рожденную теорию работы человеческого сознания. – Я имел в виду нарушения работы мозга на квантовом уровне, то есть не повреждение рассудка в клиническом смысле, а неожиданные изменения каких-то его функций.

Рейчел сжимала руль так, что суставы пальцев побелели.